Шутки шутками ...

Я думаю о Вас,
подыскивая слово,
перебирая близкие слова.
Но весь мой лексикон
зациклен словно.
Я думаю ...
От дум распухла голова.

Можешь в дорогу рвануть с утра ты.
Только в заторах завязнув всерьез,
Ты осознаешь масштаб утраты –
Времени жалко до слез.

Врезались, как пароходом в риф, мы.
Прямо из «пробки» попали в затор.
К мату в сердцах подбираю рифмы.
Власти берут на измор.

МКАДой столицу решил объять я,
Но присосался бензиновый спрут,
Да и любимой ГАИ объятья
Просто дышать не дают.

Множит коллекцию взяток – вор он!
Нефтемагнат до сверхприбыли зол.
Ворону глаз не выклюет ворон.
Ставят народ на прикол.

Ты не там меня ищешь,
любимый,
зря таскаешь цветы
на погост.
У тебя за спиною
незримой
я хожу за тобою,
как хвост.
И когда же прямою наводкой
полечу в небеса,
дорогой,
я тебя не оставлю сироткой –
в лучший мир
потащу
за собой.

Метельный учинив разгул,
Заснежив веси, города,
Опять нас всех Восток надул,
Всучив за тигра нам кота.
Изрядно тигр поцарапал
Меня своей когтистой лапой.
Бросал то об стену, то на пол,
То лез мне в душу тихой сапой.
Ушёл! Какая благодать!
Уход его мне благо.
Кот сможет раны зализать,
Хоть он и не собака.
Когда то тут, то там болит,
С котом общаться очень кстати.
Залечит он радикулит
И прочие напасти.
А если он не кот, а кролик,
То проку от него лишь шкурка?
Какая разница, коль хроник,
И жизнь моя, как сивка-бурка.

Вы меня уж извини,
откровенен я с тобой:
мне привычно быть в тени,
с Вами же нещадный зной.

То одно тебе давай,
то другое прикупи,
то мой дом Вам, как сарай,
то Вам тесны "Жигули".

То скулёж, то выпендрёж,
всё не так Вам, всё не то.
Раз соловушкой поёшь,
приглянулось, знать, манто.

Я к тебе всегда с душой,
Вы же только дашь на дашь.
Для тебя трясу мошной,
ты ж всё больше входишь в раж.

Деньги кончились в мошне.
Вам ладошкой помашу.
Ты другому, а не мне
вешай на уши лапшу.

Меня не извлечь из глубоких раздумий.
Не нужно вторгаться в пространство моё.
Мне в тундре бы жить, в замороженном чуме
и чтоб не маячило близко жильё.

Раз в месяц позволить визит эскимоски.
Узнать от неё, чем живёт материк.
Я ей бриллианты всучу от Сваровски
и всяческих красок на солнечный лик.

О жизни цивильной мы с ней потолкуем,
что спирт дорожает и ягель исчез,
растопится снег и потоп неминуем,
а стадо оленей теряет свой вес.

О санкциях, что до печёнок достали,
и что Украину окутала мгла.
Европу настолько "друзья" запугали,
что Меркель совсем под Обаму легла.

Потом про любовь побеседуем малость:
что снизилось вдруг поголовье скота,
и муж по ночам говорит про усталость,
и даже у лаек одна суета.

Собачки догрызли юколу и кости,
а я после встречи взгрустнул по Москве.
На быстрые нарты усядется гостья,
растает упряжка в убогом леске.

* * *
За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченной в пустыне,
За всё, чем я обманут в жизни был …
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я ещё благодарил.
М.Ю.Лермонтов

Парафраз

Не стОю благодарности твоей я.
Её, увы, совсем не заслужил.
Тебя замучил ямбами, хореем
И никогда с тобою не был мил.
Тебе писал канцоны, мадригалы,
Вязал сонеты за венком венок.
Всё кануло в безвестные анналы,
А от тебя … хотя бы шерсти клок.

Парк Горького, аллей звенящий лёд,
цепочки скороходов — след за следом.
На беговых размашистый полёт.
Кто не ходил, тому восторг неведом.

Цепочка наша только из троих.
Храним состав и строй свой очень строго.
В него не допускаем мы чужих.
В цепочке я, она и друг наш Лёха.

Ведёт нас Лёха, мастерски руля.
Вторым звеном она в цепи кургузой .
А с тыла даму защищаю я,
уткнувшись лбом в бордовые рейтузы.

И так проводим каждый выходной,
себе и даме наточив "норвежки".
И снова мы привычной чередой
на лёд идём для скоростной пробежки.

Бежим, одним дыханием живём.
Коньки залогом прочного союза.
Но вскоре вдруг остались мы вдвоём.
Всему виной бордовые рейтузы.

Когда от ветра флагами шарфы,
и лёд от нашей скорости крошился,
мы с Лёшкой как-то перешли на Вы.
В цепочке я с рейтузами сроднился.

Наш круг друзей убавился на треть.
Хитро сыграв со мною в поддавки,
она сплела мне матовую сеть.
И вот отбросил в ЗАГСе я коньки.

Свободу променял на узы.
И это всё они — бордовые рейтузы!

Слагаю скромным полутоном,
Рифмуя мысленно и вслух.

Огромен кит, а сыт планктоном.
Нет, кит не я, а близкий друг.

Когда вокруг такое глыбье!
Я тоже рыбка, да не та –
Малявка я, но … на безрыбье,
В пруду – подобие кита.

Мой пруд не океан, не море,
«Ходить» в нем – просто моветон.
Но я в себе подобной своре
Жру мошек все же – не планктон.

Ну да, я лакомство для кошек,
Но китобоев не боюсь.
А избавление от мошек
Полезней, чем китовый ус.

Нанёс визит в угодья Господа,
Похоже, в легендарный рай .
Туда греховным нету доступа,
Но кто-то у ворот сказал: «Нехай».

Там всё приглажено и зелено,
Но мне напомнили стократ:
«Язык развязывать не велено,
А то пинком под зад и в ад».

Там служат ангелы бомбилами —
Куда хочу, туда лечу.
За феями гоняюсь милыми.
Но только тсс, молчу, молчу.

Всё б хорошо, но этой фикции
От них я здесь не ожидал:
Хлебнул, как дома, по традиции
И враз нектару перебрал.

В людскую злость и ночь кромешную
Слетел с заоблачных аркад
На землю бренную и грешную.
Ну, здравствуй, мой родимый ад!

Повадился ко мне сосед с площадки —
мужик в разводе. Чуть не полюбила!
Прижмёт к себе — ого, какая сила!
Но вот, стервец на водку шибко падкий.

И всё бы ничего: не прочь жениться,
мне каждый вечер весело, приятно,
что на меня он смотрит плотоядно,
да вот боюсь я с этим гостем спиться.

Меня всегда один вопрос тревожит:
зачем нужна я милому соседу?
Мной закусить, когда закуски нету,
иль держит на десерт меня, быть может?

И разрешить столь сложную дилемму
мне без бутылки, видно, не удастся.
Пойду-ка я к соседу целоваться
и тем закрою гостевую тему.

Люблю гостей, незваных, без звонка,
Свалившихся на голову сюрпризом.
Им можно дать под задницу пинка,
А можно встретить со счастливым визгом.

Мой бдительный дверной глазок, мой страж.
Он эффективней топора и лома.
Увижу, что ненужный гость, не «наш»,
Меня опять он не застанет дома.

Другим же враз откроется замок.
Нежданный гость, желанный, дорогой!
Садись за стол, сейчас налью чаёк.
Мой холодильник, как назло, пустой.

Ну что же ты, дружок, не позвонила?
Я ночью про тебя смотрела сон.
Коньяк, бекон?! Как это мило!
Вот кстати завалявшийся лимон.

Болтают обо мне подруги злые,
Что, дескать, я двулика и жадна.
Вы приходите, гости дорогие,
Но только, я прошу вас, без звонка.

Слагаю скромным полутоном,
Рифмуя мысленно и вслух.

Огромен кит, а сыт планктоном.
Нет, кит не я, а близкий друг.

Когда вокруг такое глыбье!
Я тоже рыбка, да не та –
Малявка я, но … на безрыбье,
В пруду – подобие кита.

Мой пруд не океан, не море,
«Ходить» в нем – просто моветон.
Но я в себе подобной своре
Жру мошек все же – не планктон.

Ну да, я лакомство для кошек,
Но китобоев не боюсь.
А избавление от мошек
Полезней, чем китовый ус.

Нанёс визит в угодья Господа,
Похоже, в легендарный рай .
Туда греховным нету доступа,
Но кто-то у ворот сказал: «Нехай».

Там всё приглажено и зелено,
Но мне напомнили стократ:
«Язык развязывать не велено,
А то пинком под зад и в ад».

Там служат ангелы бомбилами —
Куда хочу, туда лечу.
За феями гоняюсь милыми.
Но только тсс, молчу, молчу.

Всё б хорошо, но этой фикции
От них я здесь не ожидал:
Хлебнул, как дома, по традиции
И враз нектару перебрал.

В людскую злость и ночь кромешную
Слетел с заоблачных аркад
На землю бренную и грешную.
Ну, здравствуй, мой родимый ад!

Мягко стелется дорога,
под колёсами пыля.
Днесь повздорили немного -
виноват, конечно, я roll

И куда бы не поехал,
я всегда не так рулю.
Пассажир мой мне помеха,
с ним я ездить не люблю.

То я еду слишком быстро,
то я резко торможу,
то в багажнике канистру,
как всегда, не так "ложу".

Видно, с этим пассажиром
мне никак не по пути.
Ну, зачем беситься с жиру:
лишь бы ехать, не идти?!

И зачем мне это надо
в пекло лезть, глотая пыль?
Это дьявола награда -
эшафот-автомобиль!

Быт бомжа, друзья, не сладок.
Всякое случается,
коли он на водку падок
и без рюмки мается.

С пьяну продана квартира.
Пользуюсь подвалами.
На помойках жру (не с жиру).
Не шалю с шалавами.

Но джельтмен я, хоть бомжую.
К женщинам с почтением.
Если, выпив, поворкую,
лишь по воскресениям.

Нет, я, братцы, не отшельник.
Вот, хлебнул, как водится.
Тут назло мне понедельник -
мучает бессонница.

С перепою стал я чуркой.
Помню, тем не менее,
вдруг у нас случились с Нюркой
ночью отношения.

Слагаю скромным полутоном,
Рифмуя мысленно и вслух.

Огромен кит, а сыт планктоном.
Нет, кит не я, а близкий друг.

Когда вокруг такое глыбье!
Я тоже рыбка, да не та –
Малявка я, но … на безрыбье,
В пруду – подобие кита.

Мой пруд не океан, не море,
«Ходить» в нем – просто моветон.
Но я в себе подобной своре
Жру мошек все же – не планктон.

Ну да, я лакомство для кошек,
Но китобоев не боюсь.
А избавление от мошек
Полезней, чем китовый ус.

Повадился ко мне сосед с площадки —
мужик в разводе. Чуть не полюбила!
Прижмёт к себе — ого, какая сила!
Но вот, стервец на водку шибко падкий.

И всё бы ничего: не прочь жениться,
мне каждый вечер весело, приятно,
что на меня он смотрит плотоядно,
да вот боюсь я с этим гостем спиться.

Меня всегда один вопрос тревожит:
зачем нужна я милому соседу?
Мной закусить, когда закуски нету,
иль держит на десерт меня, быть может?

И разрешить столь сложную дилемму
мне без бутылки, видно, не удастся.
Пойду-ка я к соседу целоваться
и тем закрою гостевую тему.

Люблю гостей, незваных, без звонка,
Свалившихся на голову сюрпризом.
Им можно дать под задницу пинка,
А можно встретить со счастливым визгом.

Мой бдительный дверной глазок, мой страж.
Он эффективней топора и лома.
Увижу, что ненужный гость, не «наш»,
Меня опять он не застанет дома.

Другим же враз откроется замок.
Нежданный гость, желанный, дорогой!
Садись за стол, сейчас налью чаёк.
Мой холодильник, как назло, пустой.

Ну что же ты, дружок, не позвонила?
Я ночью про тебя смотрела сон.
Коньяк, бекон?! Как это мило!
Вот кстати завалявшийся лимон.

Болтают обо мне подруги злые,
Что, дескать, я двулика и жадна.
Вы приходите, гости дорогие,
Но только, я прошу вас, без звонка.

Когда-то я учил английский,
хоть кое-как, но лопотал.
Но уровень настолько низкий,
что в ВУЗ не набран нужный бал.

Как злобный рок, мне иностранный.
Без корочки и без значка
везде я словно гость незваный,
и смотрят, как на дурачка.

Испортил жизнь мою английский,
страдаю с каждым днём сильней:
вот вместо водки стал пить виски,
твердить I love you и OK.

Повадился ко мне сосед с площадки —
мужик в разводе. Чуть не полюбила!
Прижмёт к себе — ого, какая сила!
Но вот, стервец на водку шибко падкий.

И всё бы ничего: не прочь жениться,
мне каждый вечер весело, приятно,
что на меня он смотрит плотоядно,
да вот боюсь я с этим гостем спиться.

Меня всегда один вопрос тревожит:
зачем нужна я милому соседу?
Мной закусить, когда закуски нету,
иль держит на десерт меня, быть может?

И разрешить столь сложную дилемму
мне без бутылки, видно, не удастся.
Пойду-ка я к соседу целоваться
и тем закрою гостевую тему.

Не бывал на Тянь-Шане, в Тайшете,
Не бродил по таёжным углам.
Что судить обо мне как поэте,
Коль по шпалам не пройден мной БАМ?

Не смотрел в небеса сквозь решётку,
Не воспел Колыму, Магадан,
Не впитал ни чифирь и ни водку.
Нет, совсем не поэт, - графоман.

Не испробовал кайф суицида,
Не решал на прописку задач,
Не страдал от запоя и СПиДа.
Не поэт я, а просто рифмач.

Коль вещает стихом не оракул,
Не в пророчествах мысли полёт,
Если Ангел, читая, не плакал,
Не поэт сочинил, - стихоплёт.

Сладенько, приторно мне до противности.
Рот заполняет слюна для плевка.
Прав упрекнувший меня в нетерпимости -
поизносились нервишки слегка.

Всё мне не так, всё не в жилу, не нравится.
Этот, как патока, сладок, тягуч;
тот весь дыряв, как заборная рабица;
далее – антирежимно колюч.

С кем-то, увы, не сошлись интересами.
Темами, думами, тропками врозь …
Честно скажу: сайт забыт поэтессами,
Теми, кто сердца коснулись не вскользь.

Стоит лишь посетовать на осень,
что диктат её мне стал несносен,
что дождём бессрочным утомила,
тут как тут прорезалось светило.
Жизнь смурной не кажется уже,
сразу посветлело на душе.

Всё! Отдал я дань свою чернухе
и теперь всерьёз воспрянул в духе.
Песнь сложу я матери Природе -
коль не в гимне, так уж точно в оде.
Пусть в ней будет в основном клише,
полегчает сразу на душе.

Народ к миллионам уже приучили,
вот только в руках подержать не пришлось.

Сижу на своей шестисоточной вилле,
построил бунгало - пусть вкривь всё и вкось.

Зато, как и должно, владею поместьем.
Но нет крепостных, сам горбатюсь, как раб.
Втроём вечерком мы по маленькой треснем:
я сам и десятник себе, и прораб.

Я сам садовод,землекоп, огородник.
За это хлебнём с утречка, не спеша.
Да нет, я до водки не шибко охотник,
но время от времени просит душа.

Разрезана с пафосом красная лента,
и я торжествую с друзьями в обед.
Как смог дотерпеть до такого момента?!
Скворечник открыт, т.е. мой туалет.

Чтоб долго на пользу нёс службу исправно,
обнову закон заставляет обмыть.
Святое же дело свершил! Так подавно
закон есть закон. Что же Бога гневить?!

Я сам бригадир, и в бригаде один я.
Закончу строительство, пир закачу.
Соседка уже подбивает мне клинья.
Ну что ж, приглашу, если вдруг захочу.

Пока же штрихи навожу на фазенду -
к калитке бутылками тропку мощу.
Ещё раз с десяток разрезать мне ленту.
Я верю в себя - это мне по плечу!

Не могу я даже думать о плохом.
Это было б непростительным грехом.
Ты безгрешна, ангелочек во плоти.
Мне от ревности привиделось -прости!

Ну а где ты обреталась эту ночь?
У подружки снова скажешь? Не морочь!
У подружки этой Гришка ночевал.
Впрочем, верю - Гришка тот ещё амбал.

Нет, уверен, ты не станешь на троих.
Чёрте что в башку втемяшится мне - псих!
Всё ревную и ревную - идиот.
Только кто тебя поймёт и разберёт?

Ты сегодня на девичник собралась.
Прошлогодний вспоминаю - это страсть!
Заявилась вся помята и пьяна,
и бельё забыла где-то. Всё, хана!

Ещё раз домой вернёшься в неглиже,
я могу тебя ведь высечь в кураже.
Сколько буду, ты ответь мне, ё-моё,
я горбатиться на новое бельё?!

Вот надысь с работы шла ты, как свинья.
Против солнышка светилась без белья.
Рассказал об этом кореш мой - Пахом.
Не могу я даже думать о плохом.

Ведь я сам тебя на службу собирал.
Был комплект. А может, в памяти провал?
Неужели как спала, так отпустил?!
Ты уж ревность эту лютую прости.

Вы меня уж извини,
откровенен я с тобой:
мне привычно быть в тени,
с Вами же нещадный зной.

То одно тебе давай,
то другое прикупи,
то мой дом Вам, как сарай,
то Вам тесны "Жигули".

То скулёж, то выпендрёж,
всё не так Вам, всё не то.
Раз соловушкой поёшь,
приглянулось, знать, манто.

Я к тебе всегда с душой,
Вы же только дашь на дашь.
Для тебя трясу мошной,
ты ж всё больше входишь в раж.

Деньги кончились в мошне.
Вам ладошкой помашу.
Ты другому, а не мне
вешай на уши лапшу.

За спиною давно перевал,
Цены резко поднЯлись на годы.
Корешом мне теперь аксакал,
А здоровьем – капризы погоды.

Жизнь свое непреклонно берет.
Много Сивкою пройдено горок.
Вот и женщина уж не влечет, …
Если ей даже малость за сорок.

Я пою лебединую песнь,
Ну а ты в ней последняя строчка.
Вместе с нею исчезнет болезнь
И поставлена жирная точка.

Метельный учинив разгул,
Заснежив веси, города,
Опять нас всех Восток надул,
Всучив за тигра нам кота.
Изрядно тигр поцарапал
Меня своей когтистой лапой.
Бросал то об стену, то на пол,
То лез мне в душу тихой сапой.
Ушёл! Какая благодать!
Уход его мне благо.
Кот сможет раны зализать,
Хоть он и не собака.
Когда то тут, то там болит,
С котом общаться очень кстати.
Залечит он радикулит
И прочие напасти.
А если он не кот, а кролик,
То проку от него лишь шкурка?
Какая разница, коль хроник,
И жизнь моя, как сивка-бурка.

Да что ты мне всё осень, осень …
Мне душу этим не трави.
Давай мы по полсотни сбросим
и потолкуем о любви.

У этой темы нет предела,
хотя, точнее, есть один.
Коль про любовь петь надоело,
стих о погоде сотворим.

А можно и сложить на стыке.
Ну, скажем, так: любовь прошла,
а ветер на осеннем пике
раздел берёзку до гола.

Нам не страшна беда бестемья,
поэту есть всегда улов.
Как осени иссякнет время,
так снова душу рвёт любовь.

Ходьбу мне доктор прописал.
По тротуару
Туда квартал, сюда квартал
С клюкой на пару.

Гляжу на встречных, молодых
(все больше в очи),
И с языка сорваться стих
Уж очень хочет.

Про то, что нынче все не так,
Не жизнь – помойка.
Пошла вся наперекосяк.
Ого! Постойка.

Вот встречной посмотрел во след,
Подумал: - Клево!
На этом кончился сюжет.
Хотя, вон снова.

Моя идет. Какой сюрприз!
Походной важной.
А у нее что верх, что низ,
Дай, Бог, так каждой!

Иудей, сосед мой, - жуть!
Пейсы, шляпа, взгляд мудрёный.
Он проделал долгий путь,
чтобы горестно всплакнуть
у стены одноимённой.

Богомольному соседу
с каждым годом трансфер сей
всё дороже и трудней.
Но примером Моисей -
он же устали не ведал.

В ожиданьи благодати
и продленья многих лет,
не остаться чтоб внакладе
и, конечно, Бога ради
вот что выдумал сосед.

Из соседнего двора
за стакан палёной водки,
на закуску хвост селёдки
и поношенные шмотки
нанял на день маляра.

Стену тот намалевал
с элементами узора,
всё по букве договора,
наподобие забора,
под которым ночевал.

Мой сосед теперь в охотку
целый день псалмы поёт,
непрестанно слёзы льёт,
лбом поклоны в стену бьёт,
то есть мне в перегородку.

Боже, дай соседу льготный
трафик в Иерусалим,
чтобы он и иже с ним
в дом ко мне не стал гоним
с целью самой благородной.

Опасно дам очарованье.
Мужчины в рабстве грёз прекрасных
грудастых любят и попастых,
как богомолы на закланье.
Остерегайтесь баб зубастых!

"Стоматология". В смущенье
читаю ниже: "Гинеколог".
Мой путь разгадки был недолог.
Глубокий смысл совмещенья
понять способен даже олух.

Всю прелесть глубины измерив,
в экстазе слившись телесами,
мужчины убедились сами,
что в мире нет страшнее зверя -
«нескромного сокровища» с зубами.

Я думаю о Вас,
подыскивая слово,
перебирая близкие слова.
Но весь мой лексикон
зациклен словно.
Я думаю ...
От дум распухла голова.

Можешь в дорогу рвануть с утра ты.
Только в заторах завязнув всерьез,
Ты осознаешь масштаб утраты –
Времени жалко до слез.

Врезались, как пароходом в риф, мы.
Прямо из «пробки» попали в затор.
К мату в сердцах подбираю рифмы.
Власти берут на измор.

МКАДой столицу решил объять я,
Но присосался бензиновый спрут,
Да и любимой ГАИ объятья
Просто дышать не дают.

Множит коллекцию взяток – вор он!
Нефтемагнат до сверхприбыли зол.
Ворону глаз не выклюет ворон.
Ставят народ на прикол.

Ты не там меня ищешь,
любимый,
зря таскаешь цветы
на погост.
У тебя за спиною
незримой
я хожу за тобою,
как хвост.

И когда же прямою наводкой
полечу в небеса,
дорогой,
я тебя не оставлю сироткой –
в лучший мир
потащу
за собой.

Себя ты к худшему готовь,
Шагая под венец.
В медовый месяц прет любовь,
А после ей песец.
Любимой ты не прекословь –
Себе дороже станет.
Еще вчера была любовь,
А завтра в Лету канет.

Ее ты чаще славословь,
На ласку не скупись,
И будет буйствовать любовь.
Ты ей хоть … захлебнись.
Не нужно вам какав и кофь,
Порнушек и эротик.
Ведь под рукой лежит любовь –
Сильнее, чем наркотик.

Белая линия - нить Ариадны,
путь указующий луч маяка.
Путь изнурительный к раю и аду,
к цели, которая так далека!

Путь
многотруден. Магнит, взгляд питона.
Жертву влечёт Вельзевулова страсть.
Агнец пропал. Сладострастие стона
и погруженье в развёрстую пасть.

Рыцарский путь белой линией мечен.
Цель благородна - коралловый грот,
где уготована райская встреча,
где неземное блаженство живёт.

Пусть нелегка к этой цели дорога.
В зарослях чёрных беспомощен взгляд.
Кажется, всё - заплутал, безнадёга!
К цели ванильный ведёт аромат.

Вывел. Но новое ждёт испытанье -
узкий каньон сжал тропинку в тиски.
Нет здесь ни слуха и ни обонянья.
Сгрудились тучи, черны и низки.

Но не оставит его Провиденье
ярким лучом путеводной звезды,
чтобы познал рыцарь счастья мгновенья,
чтобы исполнилась песня мечты.

Полный надежд, благородства, желаний
рыцарь стремится - где вплавь, а где вброд.
Путь тот влюблённому - не расстоянье,
если наградой коралловый грот.

И лягушку простуда достала.
Бодро квакала всем на потеху.
Похваляясь бельканто-вокалом,
выступала в болоте с успехом.

Петухом вдруг запела, осипла,
слёзы с чохом и кашель с соплями.
И с надрывом заквакала хрипло
о прощании с жизнью, с друзьями.

Заливается, сидя на кочке,
проклинает и старость, и хвори.
Довело, мол, болото до точки,
захотелось на тёплое море.

Пока ляга давила на жалость,
все недуги свои вспоминала,
позабыла про бдительность малость.
С кочки цапля её и склевала.

Мне Муза махнула рукой,
Не веря в мое вдохновенье поэта,
Сказала так нежно: - Такой ты сякой! -,
Покинув меня на все долгое лето.

Я, вроде, неплохо пишу –
Наслышан про суффиксы и про союзы,
Бывает, местами грешу,
Однако не далее собственной Музы.

Без Музы ни рифмы, ни тем,
И строчки в размеры влезают лишь боком.
Мне муз бы хоть минигарем,
И вирши, глядишь, полились бы потоком.

Богинь я заверить спешу,
Что с Музой общаюсь, как с дамой, - галантно.
Бывает, конечно, немного грешу …
На летний сезон место Музы вакантно!

Были зимы когда-то.
А что теперь?
Лужи только снежок припорошит,
а на утро, глядишь,
снова оттепель.
Доброй памяти вспомнишь галоши.

Вот обувка была –
заглядение,
нет милее и сердцу дороже.
Подружились мы с ней –
мокротень и я,
и залогом сей дружбы – галоши.

И для взрослых они,
и для маленьких.
Отливают резиновым глянцем.
На штиблеты годятся
и валенки.
А промокнуть совсем мало шансов.

Погребла их в анналах история.
Если вспомнят, то лишь садоводы.
Там
в галошной и грядошной своре я,
Где они не выходят из моды.

Ни шнурочков на них и ни кнопочек,
нет ни дырочки для протечки.
Даже после полдюжины стопочек
Попадаю ногами прям с печки.

Много песен звучит человечества –
и отличных, и просто хороших.
Од и гимнов навалом, им нет числа,
но никто не сложил про галоши.

Я на телефонный трёп не падкий,
у жены отсутствует лимит.
Разговор длиной на ползарядки
пять раз в день! Аж всё внутрах кипит.

Отключиться? Так себе ж дороже!
Пролежни от трёпа на ушах,
но жене не скажешь: «Так не гоже».
Отчихвостит, будешь в дураках.

Ей же нужно позарез общенье.
Одиночество, как острый нож.
Вот служу козлом для отпущенья,
блею я в ответ ей хошь-не хошь.

Получил от литклуба задание -
сочинить пару строф про эротику.
Хорошо, хоть сказали заранее.
Подготовлюсь, она мне ведь пофигу.
Скромно сбросил вопрос в википедию.
Получил однозначный ответ
о недавнейшей нашей трагедии:
секса нет и эротики нет.

Просветила соседская Нюша тут.
Нет, чуть-чуть - в дисциплину введение.
Малость понял я с чем её кушают,
и нашло на меня вдохновение.
Да, скажу вам: - Эротика - живопись,
не какой-то усохший пейзаж.
Ну, короче, эмоции вылились
и взыграл сразу ажиотаж.

Показала соседка все кнопочки,
чтоб повысилась квалификация.
Заглянул в интернет я и ... Опочки!!!
Нюша вызволила из прострации.
Там увидишь такую эротику!
Там такой получаешь настрой,
что хотя, повторюсь, всё мне пофигу,
без соседки в инет ни ногой!

Как много хочется, и сразу,
Но убеждаюсь раз за разом
В сермяжной правде бытия:
На ты с везением не я.

Оно – коварнейшая штука.
То сплошь чернуха и непруха,
То вдруг совсем наоборот,
Но тут же шиш под нос суёт.

И нет консенсуса хоть лопни,
И не помогут плач и вопли.
Что ж остаётся? Хоть в запой.
На ты с везением другой.

Тобою я серьезно болен,
мне свой недуг не превозмочь –
слепою ревностью зашорен,
но ты способна мне помочь:
сказать, что нет меня дороже,
что только я один любим,
что без меня ты жить не можешь,
как воздух, я необходим.

Не забывай тепло, душевно,
чтоб ревность лютую унять,
слова все эти ежедневно
и ежечасно повторять.
Избавлюсь я от подозрений,
растаю, как весенний лед.
Тебе поверю без сомнений,
как в Бога верует народ.

Но хроник я и неврастеник –
внушенье в тот же час пройдет,
и этот твой аутотренинг
от рецидива не спасет.
И снова я слежу в горячке
за каждым шагом и словцом,
к столбу ревную, к печке, к «тачке».
Мне быть зашоренным слепцом.

Как-то я написал кое-что,
кой-кому показалось обидным.
Вякнул он, что совсем не смешно,
в белых тапках кой-где меня видел.

Возразил я, что так, мол, и так,
что не я, дескать, был там, а некто,
а несёт он реально не факт.
Но, отнюдь, не добился эффекта.

Говорю, что не то и не сё,
и что белые тапки не в моде.
Попугаисто долбит своё,
оболгавши меня при народе.

Толковище заходит в тупик,
доконала словесная драка,
а урод лишь зудит и тупит.
И пришлось его тапком однако.

Как сладок этот миг!
Его очарованье,
Померкшее сознанье,
Когда весь мир … Что мир?!
– все мирозданье,
Ты с милой делишь на двоих!

Прекрасен и страшен
Экстазом ураганным
И взрывом долгожданным,
Сияньем молний!
Лежа пред экраном,
Слились в едином вопле:
- ГО-О-ОЛ!!!

Вторя В.Высоцкому

Я всю жизнь обитал на Таганке,
Кореш чаще всего в Текстилях,
И, частенько бывало, с гулянки
Возвращался домой «на бровях».
После смены приходишь взапревший
И с устатку пригубишь чуток.
Сразу кореша вспомнишь: - Сердешный!
Он ведь тоже сейчас одинок.
Прихватив подкрепленье к початой,
И к трамваю – то в рысь, то в намет …
Так и жили единой зарплатой:
Он с аванса, а я под расчет.
Мы друг друга всегда уважали.
Есть что вспомнить – не то, что сейчас.
Ну, со встречи сперва подымали,
За друзей, как всегда, пару раз.
А потом вспомним Маньку с Крестьянки:
Вот огонь! Вот страстей-то поток!
За нее опрокинем по банке
И в конце разольем посошок.
Я души в своем друге не чаю,
Ног не чую, но знаю вперед,
Что довериться можно трамваю –
До подъезда меня довезет.
А в трамвае к тебе с пониманьем,
Нет досмотра и теплый прием,
Нет кондукторов с их подаяньем.
Красота! Век бы ездил на нем!
Но от умных не вижу покою,
Подмывает их делать прогресс:
Пробурили метро под землею
И заветный трамвайчик исчез.
Изметрили московское чрево.
Даже раньше – в эпоху карет
На дорожку хлебнут для сугрева,
А теперь не пройдешь турникет.
Вот и маешься полный сомненья:
Завязать? Перед другом грешно.
Не могу совершить преступленье –
В Текстили доберусь и пешком.
Осень 1979 г.

Живет у меня Барабашка -
Шкодливый, скажу вам, субъект -
Ночной беспардонный бродяжка,
Чей близок к нулю интеллект.
Со мною в контакт не вступает,
Хотя я не раз предлагал,
И мой брудершафт отвергает,
Не трогает с пивом бокал.
Но "шутки" его - не дай Боже!
От них чую дрожь до сих пор.
За шутки такие - по роже!
Вот только "не пойман - не вор".
Достали меня эти тролли!
Поймаю его - замочу!
И тут же гантель с антресоли
Упала, задев по плечу.
Читаю новинки в портале,
Смакуя поэзии высь.
Сюрпризы его доконали!
- возьми и картина свались.
Вчера, вот, приспичило твари
Устроить приватный концерт -
Всю ночь мне бренчал на гитаре
Мелодии с дальних планет.
В последнее время, к тому же,
Фанатом поэзии стал.
С портальными музами дружит
И тянет меня на портал.
Особенно был расположен
Он к девочке типа ЧМОК-ЧМОК.
Хотя он во всем осторожен,
Но тут опрокинул мой сок.
Вообще, он стихи не читает,
не пишет, не слушает их.
Однако комменты кропает
На каждый паршивенький стих.
И вот что придумал, скотина -
Под каждый коммент новый ник:
То Вася, то Петя, то Зина,
То баба, то, вроде, мужик.
А сколько еще неизвестных
Использует он позывных,
И сколько он каверов лестных
Черкнул под стихами блатных!
Особо его приглянуло,
Похабщина где с матерком.
Он ставит свой штамп "Улыбнуло!",
"Прикольно" добавив при том.
Я "аську" втройне запаролил,
Чтоб клонов плодить он не смог
(чего я себе не позволил),
а он, гад, мне в темечко ЧМОК.
Пятак приложил я к затылку.
Ну кто до такого допер:
Поставить с портвейном бутылку
Погреться на мой монитор?!
Нашел себе, в общем, игрушку,
Великая вещь Интернет.
Я вновь потираю макушку,
Ударенную об буфет.
А только что грохнулась чашка,
От вазы осколки вразлет...
Живет у меня Барабашка,
Минуты скучать не дает.

У любви свои законы,
Как орбиты у планет:
По весне дает бутоны,
А в июне – алый цвет.
Вся душа изводится,
На природу просится.

Моя милочка красива
И пуглива словно лань,
Ну а раз она пуглива,
Забрались мы в глухомань.
Сердце обнадежено
Тишиной таежной, но …

Комары в кустах заели,
Мухи жалят до крови,
Гнусно лезут во все щели
Мошкара и муравьи.
Прочь несут колесики
По заросшей просеке.

По проселку укатили
От слепней и комаров.
Ветерком не остудили
Ни сердец и ни голов.
Заведи, тропиночка,
Где лишь я да милочка.

Стройных сосен колоннада.
Тридцать градусов в тени.
Рядом нежится услада –
Только руку протяни.
Ландышем украшено
Зелен-ложе наше, но …

Только страсти закипели,
Справа взвыли трактора,
Слева бабы загалдели
И запела Баккара.
Погибаю, братцы, я –
Прет цивилизация.

Эх, июнь! Начало лета,
Земляничная пора.
С милкой я бы на край света,
Где не ходят трактора!
Ох, друзья-товарищи,
Где искать пристанище?

И опять про любовь
Любовь в душе свербит занозой.
Излиться в «аське» про любовь
пытался и стихом, и прозой,
но слышал только: «Не буровь!
Таких любовей повидала
не сотню, может быть не две.
Меня она заколебала,
как боль зубная в голове».

Тогда в стихе от слез соленом
я о взаимности прошу,
но слышу голосом влюбленным:
«Не вешай на уши лапшу.
Чего мне только не сулили –
от райских кущ до шалаша,
луну, зарю, автомобили,
а на поверку – ни шиша».

Я трагедийными стихами
усыпал «аську» и портал.
«Люблю» иссохшими губами
шептал, но слышал лишь: «Достал!
Я шла нелегкими путями,
в кромешной тьме, без фонаря,
А ты гулял в ту ночь с б…ми,
Любовь расходуя зазря».

Своей любимой в оправданье
Чего я только не наплел –
Все добивался пониманья,
в ответ же нежное: «Ко-зёл!
Твоя я козочка навеки.
Мы вместе будем беки-меки.

Взобрался я на пьедестал
И заорал на весь портал:
ДОСТАЛ !!!

Моя женушка к весне
Завела собачку.
Это просто в пику мне –
Мне хотелось тачку.
Масть, окрас и даже рост,
Ушки вверх – рогаткой –
Ну, овчарка! Только хвост
Вывернут девяткой.
Мы за младших, знаю я,
Завсегда в ответе,
Но зачем же, как меня,
Пса назвали Петей?!
Он пометил все вокруг
Портвешком собачьим,
Облизал всех местных сук
И извел их плачем.
По ночам же, сукин сын,
Тянет одеяло
С моей женщины, вот блин!
Сучек ему мало.
Я к жене крадусь в постель:
В праве – не невеста.
А она мне: - Цыц, кобель,
Марш к себе на место.
Долго я терпел и ждал.
Стал характер тверже.
В день защитника слинял
К временной дублерше.
Март начался – тезка мой
Отдан на стоянку.
Я же с собственной женой
Вновь делю лежанку.
Вроде наступил покой,
Не воняет калом,
Но тревожит, что весной
Праздников навалом.
Близко-близко день подруг,
Следом праздник смеха.
Веселятся все вокруг.
В мае сплошь потеха.
Только слышу ночью вой –
Жена горько плачет.
Не иначе как весной
В дом козла притащит.

Чем Интернет и интересен,
Что в нем, как в бане, все равны.
О твари только ник известен,
И мосек нет – одни слоны.

Скоты легко меняют маски,
Хамят, а морду не набить!
И Моська может без опаски
Слона за пятку укусить.

Для простаков их образины.
Со скунсом лучше не дружить –
Он вас обгадит без причины,
Лишь по велению души.

Я так же, как все, очень зиму люблю.
Во здравие в церкви поставлю ей свечку.
Вот лыжи свои поскорей навострю
и ... с лавочки вспрыгну на печку.

Из всех полюбившихся зимних забав
по мне - на печной поваляться лежанке,
вдыхать ароматы засушенных трав,
парное вкушая из банки.

Ещё по душе мне в окошко смотреть,
с печной не слезая овчинной постели,
на снежную бешенную круговерть,
буранные игры метели.

Нет, Ванька-дурак не настолько уж глуп.
Не плохо на печке устроился парень.
И я подоткну свой овчинный тулуп -
декабрь суров и коварен.

Знакомый мой мрачнее тучи -
от фобий нет спасения.
Он лютой завистью замучен
ко всем без исключения.

И из-за зависти наверно,
напряг свой компенсируя,
хвастлив всегда во всем безмерно,
"успехами" бравируя.

И лучше всех идут делишки,
гребет успех лопатою,
ужасно умные детишки
папашу только радуют.
А зять вчера купил машину,
"Лендровер" называется.
Она не требует бензина,
а воздухом питается.
………............................
Я хвастунов в упор не вижу,
им врать совсем не совестно.
Они считают даже грыжу
своим мужским достоинством.

Мне больно, нестерпимо больно!
Не тело, а душа болит,
хотя гляжусь собой довольный,
имею сносный аппетит.

Болит душа. Что ей неймётся?
Всё мало ей, всё ей не так.
То духота, то мало солнца,
то вообще полнейший мрак.

Ей даже тело не по нраву:
тут жмёт, там колит и зудит.
Душа всегда ведёт направо,
а тело влево норовит.

В душе навалом аномалий.
Всё в ней не так, как у людей.
Для тела есть эрзацдетали,
а для души нет запчастей.